Пастор із Узбекистана Денис Подорожний розвінчує міф про бандерівців.

Подаємо мовою оригіналу.

Когда мы с женой решили поехать на пару недель отдохнуть в западную Украину, мы заранее знали, что истории о притеснении там русскоязычных - не более чем плод больного воображения. Прежде мы не раз бывали во Львове и в Ивано-Франковске и ни с чем подобным не сталкивались, тем более в других городах Украины.

Но сейчас-то иное время! Может теперь все по-другому? Поэтому вопросы у нас все же были: Изменилось ли на западе Украине отношение к русскоязычным? Не столкнемся ли мы, говоря по-русски, с укорами, подколками или игнорированием?

Чтобы не ударить лицом в грязь, я знал ряд базовых слов и выражений, типа "Дякую", "Як справи?" и пару десятков других. Знал, что "зупинка" это не "останівка". Но все же по приезду обнаружил, что сила привычки мощнее силы ума: почему-то всегда, отвечая на чей-то вопрос я машинально говорил "да" и "нет" (вместо украинских "так" и "ні").

После того, как "засветился" акающим "дА", размовлять своим минимальным словарным запасом не имело смысла, и я всегда переходил на родной русский. Также было и у Марины, знавшей еще меньше украинских слов, чем я. Только "дякую", "добрый ранок" и "до побачення" использовались нами без всякого труда и повсеместно. Остальное мы выражали исключительно по-русски.

Одиннадцать дней мы провели на западной Украине. Пять во Львове и шесть в Яремче - одном из красивейших уголков природы, расположенном в Ивано-Франковской области (в которой, кстати, и родился Степан Бандера). Мы говорили с таксистами и гидами, случайными прохожими и официантами, продавцами в гастрономах и врачами (Мишель сильно простыла, и дважды пришлось посещать детские поликлиники Львова). Нам попадались люди, которые свободно говорили по-русски, и те, кто делал это с большим трудом. Мы встречали немногословных и болтливых, религиозных и не очень, политизированных и аполитичных, веселых и хмурных.

Одного мы не встретили за эти недели: чтобы кто-то посмотрел на нас, как на врагов, отвернулся, когда мы его о чем-то спросили или проигнорировал нас, лишь потому, что мы говорили ПО-РУССКИ. Люди, в своем большинстве, были доброжелательны и открыты. Нас несколько раз спрашивали с печальной улыбкой, встретили ли мы фашистов? Мы всякий раз честно признавались, что еще не встретили.

- И не встретите! - отвечали нам. – Нет, и не было у нас проблем с русским языком! Конечно, отдельных ненормальных вы во всяком народе найдете, но обычные люди хорошо ко всем относятся...

Во время отъезда назад, при посадке на киевский поезд в Ивано-Франковске, я носил багаж, а Марина стояла с Мишель. Как вдруг рядом стоящая пожилая женщина заговорили с ней на русском, но с большим украинским акцентом:

- Я смотрю вы не местные. Гостили тут?

- Да, отдыхали, - ответила Марина.

- Скажите, к вам нормально у нас относились? Не обижали? - с искренним беспокойством спросила женщина.

- Нет, что Вы, все у нас было хорошо. Люди были приветливы...

Вдруг ее глаза стали влажными:

- Всегда так было. Добрый у нас народ. Но знаете, обидно мне. Оболгали нас. Оклеветали. Сказали, что мы фашисты, что бандеровцы мы. Я сыну говорю, что это не правда. Он женился, давно не в Украине живет. Не верит мне сын. Телевизору верит. Но вы же сами видите, что нет тут никаких фашистов...

Я должен был прервать их беседу - нам надо было идти в вагон. Марина попрощалась, и мы пошли. А бабушка осталась ждать своего поезда, или электрички, которая точно скоро приедет. Наверняка, гораздо раньше, чем ее сын... После, мы сидели в купе, и думали о ней, о ее сыне, и о многих, чьи сердца разделили предрассудки и ложь, а теперь уже и гораздо большее...

Но верили, что люди найдут силу, смелость и здравость услышать друг друга и преодолеть эти барьеры. Все-таки здравомыслие сильнее заблуждения, а любовь - ненависти!

Денис Подорожный, пастор церкви «Дом на скале», Узбекистан.